Стратегия Украины на Донбассе состоит в том, чтобы медленно отступать, нанося россии (фашистское государство, признанное 27.01.15 Верховной Радой страной-агрессором) максимальные потери.
Так ее определило издание The New York Times, заметив, что пока неясно, будет ли такая стратегия успешной, передает сегодня «Зеркало недели».
По крайней мере, она позволяет исходить из того, что потеря Марьинка, Авдеевка, Угледара и значительного количества меньших населенных пунктов – это не начало конца, когда Москва уверенно берет верх на поле боя, используя свое преимущество в живой силе и огневой мощи, а осознанный выбор украинского командование в пользу войны на истощение.
В тему - Почему мы не смогли отстоять Угледар?
Идея состоит в том, чтобы отступить от атакованных городов, взяв с захватчиков самую высокую цену в живой силе и технике.
"Эта война не будет решаться тем, кто контролирует Угледар или другие тактические прифронтовые города", - цитирует The New York Times Франца-Штефана Гади, военного аналитика из Вены. – «Речь идет о том, сколько войск россияне потратили, пытаясь захватить Угледар, по сравнению с потерями, которые понесли украинцы, пытаясь его удержать».
В конце концов Украина надеется, что растущие потери России сделают войну неприемлемой для Кремля, прежде чем она станет таковой для Киева.
Украинские и западные официальные лица указывают, что потери россиян в августе достигали 1200 в день. Аналитики говорят, что с нынешним уровнем потерь и отстающего обновления Россия, по всей вероятности, исчерпает свои запасы боевых бронированных машин до 2026 года.
Однако следует учитывать, что президент России Владимир Путин поставил экономику своей страны на почву войны и не показал никаких признаков того, что он готов прекратить борьбу. Да и русский народ, кажется, непреклонен в своей поддержке войны.
В связи с тем, что Москва пока проявляет способность компенсировать свои потери, набирая больше солдат и наращивая производство оружия, остается непонятным, сколько территории Киеву придется отдать, прежде чем российская армия иссякнет. Если это вообще когда-нибудь случится.